Мои картины — это диалог в первую очередь с собой: Хатуна Аташян рассказала о символике своих работ

Работы художницы Хатуны Аташян заставляют зрителя не просто смотреть, но еще чувствовать и мыслить, а её творчество — это сложный сплав личных откровений и духовных поисков. 

В недавнем интервью Хатуна решила приоткрыть двери в свой мир и рассказала о своем происхождении, об отношении к религии и, о том, как её творчество становится мостом между прошлым и будущим.

Твои картины наполнены философией, символами и социальной провокацией. Как ты определяешь своё искусство? Это диалог, протест или поиск?

Мои картины — это диалог в первую очередь с собой. Долгое время я боялась самовыражаться и писать то, что исходит из моего мироощущения, так как реакция даже близких была неоднозначна, не все могли анализировать глубокий смысл моих работ. Таким образом, диалог с собой перешел на уровень протеста — в попытки доказать и себе, и окружающим, что мой посыл зарыт в глубине работ.

Ты называешь одну из своих работ — “Конвейер судеб” — самой осознанной. Расскажи об этой картине.

Да, эта работа была написана в период, когда я работала в судебной системе. С первого курса я наблюдала, как конвейер судебной системы учит нас, жителей страны, не совершать ошибки на примерах других людей, а также посредством закона. Но, увы, не все воспринимают закон как помощь: проживать жизнь в размеренном темпе, а напротив, пытаются его оспорить, становясь одним из тех, кто попал под конвейер судебной системы, так и не сделав выводы.

Ты писала, что именно искусство пробудило в тебе интерес к религиям и паломничествам. Что ты ищешь через них?

Первое мое паломничество случилось, когда я нарисовала образ монашки. Не описать чувство, которое заставляло меня погрузиться в жизнь, которую я изобразила на обычной бумаге. Морщины на лице матушки заставляли искать ответы, которые ищет каждый человек. Я искала возможности узнать больше о монашеской жизни, и по воле судеб я попала в скит Дивеевского монастыря на Рождество. В обычной деревне в Нижегородском подворье жили милые матушки, которые отдали свою жизнь служению. Я была глубоко тронута их послушанием и безоговорочной любовью к Богу. Поэтому, да, искусство подтолкнуло меня искать смыслы, даже если это кажется невозможным.

В твоем блоге много о стиле. Что для тебя мода: визуальное искусство, язык без слов или отражение внутреннего состояния?

Как я ранее говорила, не все понимали мои работы — то же самое касается и одежды. Не все члены моей семьи понимают мой стиль, и меня это иногда расстраивает, так как моя одежда — это отражение моего внутреннего мира, который я могу транслировать везде. Холст с собой не возьмешь. А одежда — тот инструмент, с помощью которого окружающие меня люди могут считать мою личность.

Ты ведёшь активную жизнь: спорт, путешествия, блог. Это форма дисциплины, самовыражения или способ перезагрузки?

Я очень люблю животных, у меня две собаки. Поэтому конный спорт стал одним из моих любимых направлений в спорте, плюсов много: животные рядом и активная физическая нагрузка. Теннис — это про дисциплину. Мне, как человеку творческому, иногда нужно погружаться в слаженный механизм работы, где каждое движение давно продумано и ничего от себя придумывать не нужно. Работать в тандеме с телом — лучшее, что можно подарить себе.

Ты открыто рассказываешь о своём происхождении. Как история твоей семьи — трагичная, сильная, живая — влияет на тебя как на художницу и женщину?

Еще в школьные времена я стеснялась своего происхождения, потому что было мало материала о нем. Люди придумывали всякое, а я, ребенок, верила и думала, что наша религия неправильная, что мне тоже нужно мыслить стереотипно, как некоторые люди моей культуры. Однако с годами я приняла себя, и желание доказать, что я не такая, как все, у меня отпало. Моя личность считывалась сама по себе. Когда не гонишься за чем-то, это что-то догоняет тебя само. Так и произошло в моем случае. Я очень благодарна родителям, что давали возможность реализовать себя. История моей семьи — это про доверие и про жизнь вне стереотипов.