Валерия Гай Германика - великая и ужасная

За достоверность публикуемых фактов ответственность нести невозможно. 

Слишком уж часто меняются показания у этой эксцентричной особы.  Сначала она рассказывает о себе всякие пикантные истории, затем заявляет, что это все выдумки, и, наконец, признается, что постыдный поступок все-таки был, но о нем лучше не рассказывать. Вечный подросток, вундеркинд и очень странная девушка Валерия Гай Германика или Валерия Дудинская - именно такой ее знают родные.

Детство

Когда-то, на заре своей режиссерской славы, Валерия Гай Германика решила поразить журналистов историями о своей бурной подъездной юности. Рассказы были колоритные и быстро разошлись по разным изданиям, поэтому, девушка и сама не заметила, как вдруг получила соответствующее клеймо - гоп-барышни с полукриминальными замашками и непреодолимой тягой к алкоголю. Более далекого от истины ярлыка на Валерию навесить было трудно. Она родилась 1 марта 1984 года, в очень хорошей семье. Отец – писатель и журналист Игорь Дудинский, дедушка – профессор, прадедушка – томский губернатор. Дудинский ушел из семьи, когда Валерии был всего лишь год, но вскоре после развода Наталья Дудинская снова вышла замуж, тоже за человека интеллигентного и во всех отношениях положительного. Вместе они постарались привить дочери любовь к знаниям и искусству.  «С 1 по 5-й класс я ходила в Вальдорфскую школу по системе Рудольфа Штайнера, – рассказывала Германика. - Это был один из первых в России закрытых лицеев. Мы там изучали гуманитарные науки, религию, этнос, русский эпос, музыку, языки; лепили из глины, рисовали. После лицея я была на домашнем обучении. Потом у меня появились какие-то друзья, которые ходили в обычную школу, и мне захотелось пожить их жизнью. Как я помню, меня ещё несколько раз спрашивали, уверена ли я в этом решении. Ещё надо было готовиться, для того чтобы пойти в школу: начать, наконец, изучать таблицу умножения». 

То свое решение Валерия теперь открыто признает ошибочным, и зрители сериала «Школа» понимают, почему. Мир, в котором девочка жила все годы своей жизни, был совсем не похож на типичное общеобразовательное учреждение на окраине Москвы. Германика любила читать, думать, слушать классическую музыку, зато плохо успевала по традиционным учебным дисциплинам и совсем не понимала правил игры в российской школе. «Помню, я сидела 1 сентября в классе, все заполняли дневники, а я абсолютно не понимала, как это надо делать, - признавалась режиссер. - Я спросила соседа по парте, а он сказал что-то вроде «отстань», и я поняла, что дело дрянь. Никто не хотел мне помогать, что-то объяснять. А мне было всё равно, какую оценку я получу по математике. Моя голова занята другими вещами, я больше эмоциями живу, чем наукой, этим рациональным. Меня все начали чмырить: как же так, ей всё равно, да ещё и ничего ей не будет за это». 

Модель воспитания в российской школе Германика сравнивала с тюрьмой. Многочисленные запреты направлены на подавление у ребенка индивидуальности, учителя  - как надзиратели, да и родители, ругая детей за оценки, также включаются в эту же игру. «Директор может позволить себе орать: «Иди сюда, я сказала!» - объясняла Валерия. - А маленький человечек подойдет и будет слушать её с чувством стыда. Я бы таких сук убивала. Это я резко, конечно, сказала, но так нельзя разговаривать с человеком. Это не раб. Подло закладывать это рабское ощущение постоянного страха».   Ни сама Валерия, ни ее мама, таким правилам следовать не желали и продолжали игнорировать требования школы. Ситуация усугублялась тем, что в подростковом возрасте Германика увлеклась готической субкультурой и приобрела соответствующий внешний вид.  «Мне было, по-моему, лет одиннадцать, когда я начала слушать The Cure, «Агату Кристи», - вспоминала режиссер. - Я одевалась в черное, нацепляла на себя что-то типа пирсинга - тогда были такие обманки в носу. Сейчас мне уже сложно это адекватно оценить, но тогда это было очень круто: я — и вся в черном! А еще когда я первый раз съездила в Париж, то встретила там очень много таких же людей, как я. Говорю им: «Вы кто такие?» — «Мы готы». Тогда и мы стали готами. Потом, лет через пять, готов в России стало очень много». 

Готической темы учителя Валерии уже не выдержали, на чем они друг с другом и распрощались. В результате доучивалась девочка опять дома, а аттестат о среднем образовании, как она сама признавалась, пришлось покупать. Зато любимые книги, музыка и собаки снова безраздельно завладели ее днями. К слову, именно в заботе о лучших друзьях человека Германика сначала и видела свое призвание в жизни. С 13 лет она начала постигать азы экзотической профессии хендлера – человека, который готовит собак к выставке. «Я стригла пуделей, занималась дрессировкой, и у меня это по-настоящему хорошо получалось, - рассказывала Германика. - И уже даже поступило предложение стажироваться на международных выставках, то есть можно было стать экспертом или селекционером. Я немного поучилась на кинолога-селекционера, потом пошла в Тимирязевскую академию. Но после системы Рудольфа Штайнера я не осилила высшую математику и физику и ушла».

Именно этот период неопределенности и уместил большую часть бесшабашных поступков Валерии. Началось все с дискотек. «У нас был клуб в Строгино, - вспоминала режиссер, - назывался «Драйв», мы туда по каким-то флаерам проходили, записывались под чужими фамилиями, мутили всякое, чтобы пройти и денег не платить. Иначе на пиво не хватало». Затем девушка с подругами поняли, что за музыку можно не платить, если делать ее самим, и решили организовать собственную группу. Валерия мечтала дать детищу название «Чучело козы с анальным отверстием», но не сложилось, и квартет нарекли прозаично – «MagicHorn», что в представлениях девушек было как-то связно с мужским половым органом. Германика уже всерьез подумывала о карьере рок-звезды, но тут как назло группа распалась. «Мы спились, - объясняла Валерия причину неудачи.  - На репетициях нажирались так, что у меня бас-гитара падала из рук. Репетировали мы у меня дома, и когда моя мама приходила с работы, она находила голую клавишницу в ванной, блюющую гитаристку на балконе и меня без сознания. Это все раздевалось, блевотина вытиралась, одежда стиралась. Такая была группа». 

Потерпев неудачу в музыке, Валерия отправилась в Париж. Точнее сначала она хотела уехать в Америку на встречу с Мэрилином Мэнсоном, но в Питере, куда она доехала автостопом, ее забрали в милицию, пришлось возвращаться домой. «Мама мне сказала: «Лер, давай я тебе билеты куплю, поедешь лучше в Париж или еще куда», - вспоминала девушка. - Она мне прислала денег, я приехала домой, собралась и поехала потусить в Париж. Я жила там в трехзвездном отеле напротив «Мулен Руж». Неподалеку в парке собирались разные наркоманы, извращенцы, мне так хорошо с ними было!». 

От теплой компании наркоманов и извращенцев Германику тогда спас ее бойфренд. Молодой человек был студентом университета Наталии Нестеровой, и предложил Валерии прийти вольнослушательницей на факультет кино. Так девушка попала к своей крестной матери в искусстве, режиссеру Марине Разбежкиной.

Карьера

Лекции Разбежкиной Германику заинтересовали, но для окончательного выбора профессии ей все еще чего-то не доставало. А тут очень кстати в Киев приехал ее любимый актер Малькольм Макдауэлл, сниматься в новом фильме. Что делает девушка? Правильно, бросает все, уезжает на Украину, добывает пропуск на киностудию Довженко и спрашивает совета. «Макдауэлл подошел, поцеловал мне руку, познакомился со мной, и они меня взяли к себе жить - они снимали квартиры на Крещатике, - рассказывала Валерия. - Меня многому учили, режиссер фильма Давид Гриеко водил на площадку, все показывал. Когда они уезжали, Марио сказал, что я их дочка, дал мне еды, денег и подарил бутылку граппы. Он спросил, кем я хочу быть: актрисой или режиссером? Я сказала, что потом напишу.  Стала режиссером». 

Первая же короткометражка, снятая Германикой в 2005 году, убедила Марину Разбежкину в том, что у нее появилась очень способная ученица, надо было только эти способности правильно развивать. Как потом признавалась девушка, в ее раннем успехе в режиссуре нет ничего удивительного: лучшие преподаватели постепенно вели ее к полнометражному кино, которое – и Валерия этому не удивляется – совершенно закономерно получилось таким хорошим. Сначала она сняла четыре короткометражных фильма, потом первый документальный – «День рождения инфанты», а в промежутках познавала суть человеческой природы на съемках порно-фильмов. «Я работала на порностудии простым оператором, - признавалась Германика. - Когда все пошли на практику на телевидение, я пошла в порностудию. Это очень большие деньги. Все любят смотреть порнуху, просто мало кто в этом сознается. Это большая составляющая нашей жизни. Я хотела бы снять качественную порнодраму. Но сама не стала бы сниматься». 

Попасть в программу Каннского фестиваля, оказывается, до банальности просто. Во всяком случае, если тебя зовут Валерия Гай Германика. От соискателя всего-то требуется сделать хорошее кино, а дальше все произойдет само собой. Свой первый художественный полнометражный фильм «Все умрут, а я останусь» Германика снимала очень быстро – всего лишь год. Большую часть съемок 24-летний режиссер была беременна, уезжала рожать прямо из аппаратной озвучания, и на Каннский фестиваль приезжала, будучи молодой матерью. «Когда я узнала, что мне дают приз специального упоминания в конкурсе «Золотая камера, я заперлась в туалете и не выходила оттуда час, - признавалась режиссер. – Я сидела на полу и рыдала. Я, беременная, год снимала этот фильм, а они мне дали  какое-то жалкое упоминание!»

После успеха на Каннском фестивале Германика у журналистов стала нарасхват. Свою роль тут сыграла и провокационный сюжет фильма, и юный возраст режиссера, и ее неординарная внешность. Критики в большинстве своем очень благосклонно восприняли «Все умрут, а я останусь», но в кино все определяют продюсеры – и вот с ними-то как раз у девушки и возникли проблемы. Деньги в артхаус нахальной девицы вкладывать никто не хотел, а тут еще и кризис нагрянул. Вот и сидела полтора года каннская дипломантка без работы и без денег, живя на пенсию родителей, пока счастливый случай не свел ее с продюсерами Первого канала. «Я хотела снять авторский блокбастер, - признавалась Германика. - Тут Игорь Толстунов, продюсер, мне говорит: «Снимешь ты еще свой блокбастер. А пока давай-ка подпишись на 60 короткометражек!» А мне дочку кормить надо. И вообще. Я талантливая. А любым талантом надо заниматься, иначе он одичает и в лес убежит. Мне сказали: сделай сериал в своем стиле, сделай хорошо»

Шестьюдесятью короткометражками оказались 60 серий сериала «Школа», прогремевшего на отечественного телевидении в начале 2010 года. Тут уже на безработицу Германике не приходилось жаловаться: продукт надо было выдавать в эфир каждый день, снимали в обычной школе, раздражая учителей, сценарий писали на ходу.  На отдых у Валерии оставалось буквально несколько часов в день, и это время ей приходилось тратить на то, чтобы отбиваться от многочисленных звонков журналистов, мечтающих пообщаться с автором самого скандального проекта на отечественном телевидении последних лет.  «Главная производственная задача на «Школе» была – гнать, очень быстро снимать, а моя задача не терять качество, - рассказывала Валерия. - И некоторые моменты я упустила. Там много косяков, «Школа» для меня проект косяк».

За «проект-косяк» Германика получила «ТЭФИ», но творческой реализации это опять-таки никак не помогло. Она пробовала снимать клипы – надоело, потом поработала немного креативным директором MTV, но и оттуда ушла со скандалом. Наконец, в этом году блудного режиссера снова приютил Первый канал – на этот раз на готовый сценарий, который надо было просто отснять. Результат получился гораздо менее удачным, нежели в случае со «Школой», и Германика в интервью выражала откровенное недовольство своей работой. Продюсеры по-прежнему не хотят работать с Валерией, а значит и об авторском блокбастере ей остается только мечтать.   «Мое будущее в кинематографе покрыто мраком, - признавалась режиссер. - Другая девочка, наверное, радовалась бы на моем месте, а я страдаю, мне кажется, что моему ребенку отрезают руки и ноги - такое чувство адское. Действительно, авторское кино переживается сложнее, чем вся эта заказуха. Хорошо еще, что у женщин инфаркта не бывает».

Личная жизнь

С личной жизнью у актрисы такая же неопределенность, как и с кино. В свои 28 лет она остается матерью-одиночкой с внушительным послужным списком неудавшихся романов.  «В моих мужчинах меня постоянно что-то не устраивает! – признавалась Германика. - Я не знаю, что с собой делать! У всех давно уже есть отношения, все в парах, а я просто не могу закрывать глаза на косяки какие-то. Я идеалист, эгоист и солипсист, и это какая-то ужасная моя проблема». 

Начиналось все, кстати, совсем не так печально. Первые серьезные отношения с молодым человеком по имени Дмитрий складывались для Германики легко и спокойно. Они сразу стали жить вместе в доме у бабушки Дмитрия, с которой девушка сошлась на почве любви к литературе. Именно благодаря возлюбленному Валерия и попала в кино: Дмитрий приложил все усилия к тому, чтобы девушка занималась искусством. «Мы начали встречаться, когда мне было 18 лет, прожили вместе 4 года, - рассказывала Германика. - Потом он уехал в Америку. Я очень переживала наше расставание. Он обещал через полгода забрать меня, но я пошла в киношколу. В Америке он клал плитку семь лет, а потом женился на миллионерше. Просто Золушка. Теперь он больше не будет класть плитку».

С Дмитрием Валерия до сих пор поддерживает хорошие отношения, тем более, что в других приличных молодых людей она больше не влюблялась. А тогда в 22 года, то ли на почве расставания с гражданским мужем, то ли под воздействием уговоров родителей, она приняла решение стать матерью. «Родители все просили внука или внучку, – вспоминала Германика. -  Ну, я им и привела парня для знакомства. Кого нашла, того и привела. Родителям он сразу не понравился. Да и я тоже через 10 дней в нем разочаровалась». Плодом 10-дневного романа стала дочка Октавия, которая сейчас растет под бдительным оком родителей Германики. Несмотря на вечную занятость, плохой матерью Валерия себя не считает, а свое свободное время старается посвятить культурному развитию дочери. Правда, этого самого времени режиссеру как раз и не хватает. Например, и без того насыщенный период съемок сериала «Школа» Валерия посвятила Глебу Самойлову, с которым тогда они не расставались ни на минуту. Страстный и бурный роман продолжался почти год, после чего бывшие влюбленные превратились во врагов, а сама Валерия из веселой девушки в пациентку психиатрической клиники. «Сейчас друзья говорят, что я стала больше смеяться и гораздо лучше выглядеть, - признавалась Валерия через несколько месяцев после расставания. -  Когда мы с Глебом встречались, они очень переживали за меня. Спасибо моим психологам из клиники Маршака, которые помогли мне прийти в себя. Они такие душки. Я отказывалась к ним ходить, но потом мы подружились».

Отношения с Самойловым оказались хорошей прививкой от новых романов: постоянных кавалеров у Германики за последние два года не наблюдалось. 

Имя

Имя у Валерии Гай Германики настоящее на две трети. В свидетельстве о рождении будущий режиссер была записана как Валерия Гай Дудинская, но в 17 лет  она решила изменить фамилию на более звучную. А вот за имя девушка должна быть благодарна бабушке. «Она очень любила роман Джованьоли «Спартак», - поясняла Валерия. - Друг родителей, художник Жданов, предлагал имя Дубрава, а мама хотела назвать меня Матильдой. Бабушка сказала, что это всё «трэш», какая к чёрту Матильда и Дубрава, и назвала меня Валерией Гай, в честь жены римского диктатора Луция Корнелия Суллы». Бабушкины принципы выбора имени для ребенка Германике так понравились, что она решила применить их на своей дочери. Валерия хотела назвать девочку Агриппиной или Лукрецией, в результате остановилась на варианте Октавия Валерьевна Германика.